— Эту особу лучше держать в поле зрения, — усмехнулся я. — Когда поймет, что знает много и может навредить, выдав планы, то и вести себя не так станет. Знаю натуру журналистов, им бы пофантазировать и тиснуть сенсационный материал, основанный на спорных фактах и домыслах.

— Ну, не уверен, — задумчиво сказал советник, — возможно вы правы, ваше высокопревосходительство. Я-то уже обозначил собственную позицию, что с Лисой не справлюсь, если только не прикажите ее под замок посадить.

— И цепями приковать, — усмехнулся я. — Нет, не прикажу, обязательно с ней общий язык найдем. Если же будет упрямиться, то на перевоспитание отцу Даниилу ее сдам.

А что, священнослужитель из журналистки сделает человека, в этом уверен на все сто. Главное, чтобы она от него не сбежала. Хотя, куда пойдет-то? В столице явно обожглась и теперь, поджав хвост, возвращается. Ну, многое не знаю, допускаю, что протрезвела, когда поняла, чем грозит власть эсеров. Что ни говори, а сложить одно к другому она способна, в том числе и сделать далеко идущие выводы.

Вскоре прибыл уцелевший броневик, таща за собой машины. Людей разместили, послу выделили два купе и стали готовиться к отправлению. В штабной вагон я попал уже под утро, осматривал подбитые танки и готовил их к уничтожению. Увы, забрать с собой не представляется возможным. Грузовые платформы у воинского эшелона есть, а вот затащить на них технику не так-то просто. Нет, долго раздумывал, восстановить танки не так и сложно, да только времени потеряем не менее пары дней. Необходимо сколотить настилы, чтобы бронемашины по ним затащить. Вот только не факт, что удастся это сделать, а время терять никак нельзя. Опять-таки, есть договоренность с мятежниками и нарушать ее не стоит.

Утром, в сопровождении бронемашин, которые охраняют эшелон, состав тронулся в обратный путь. За окном догорает наша покореженная техника, с нее сняты пулеметы, вытащен почти весь боезапас. Первый взрыв и от одной из бронемашин остается искореженный металл.

— Господа офицеры, — обратился я к собравшимся, — как ни печально, но следует признать, что мы опоздали на помощь императрицы. Тем не менее, считаю, что планы мятежников сумели нарушить и события пошли не по их сценарию. Ольга Николаевна отправилась в Крым, отречение она не подписала.

— Гм, ваше высокопревосходительство, так что же с империей-то будет? — спросил меня атаман Ожаровский.

— Как ни печально признавать, но на данный момент Россию удалось врагам расколоть, — вздохнул я. — Тем не менее, надеюсь, что ненадолго. Не удержать власть эсерам, вскоре начнется анархия. Мы же постараемся собраться с силами и как можно быстрее вернуться, чтобы не допустить издевательств над народом и помочь императрице справиться с врагами.

— Извините, ваше высокопревосходительство, — обратился ко мне есаул в летах и с наградами на груди, — так, когда мы освободим от мятежников столицу? Казаки рвутся в бой, считают, что могли бы справиться. Пару дней и заслон прорвут, — он крякнул, провел по своим пышным усам ладонью и продолжил: — Возможно стоит до Нижнего Новгорода дойти, разгрузиться и пешим маршем на столицу двинуть? Опять-таки, соберем ополчение, гарнизоны к нам примкнут, солдат уже окажется в нашем распоряжении намного больше.

— А революционеры будут на все это снисходительно смотреть и победу праздновать? — покачал я головой. — Как ни прискорбно говорить, часть флота поддержала мятеж, а остальная патрулирует границу, отказавшись вмешиваться во внутренние дела. Данный вариант прикидывал и однозначного развития событий не смог просчитать, боюсь, сил у нас не хватит. Рисковать не имеем права, ни жизнями, ни империей, нельзя нам проиграть в этой войне, как и в любой другой. Предстоит переосмыслить и разгромить мятежников по всем направлениям.

— Гм, Иван Макарович, — покрутил шеей Ожаровский, — великодушно прошу простить, а что вы подразумеваете под всеми фронтами?

— В первую очередь подданным императрицы необходимо объяснить все доходчиво, чтобы они сами разуверились в эсерах и тех, кто за ними стоит. Когда народ поймет, что лозунги всего лишь слова, а жизнь становится хуже, то и сам не захочет перемен и будет молиться, чтобы Ольга Николаевна на трон вернулась, — устало ответил я. — Зная же отношение эсеров к церкви, то верующие на нашей стороне окажутся.

— Дай-то бог, — перекрестился Ожаровский.

— Поэтому, нам как можно быстрее следует добраться в Екатеринбург, — мысленно прикинул и добавил: — Через два месяца, если не раньше, выступим и очистим центральную часть империи от мятежа. Так и передайте подчиненным, — подвел я черту, а потом оглядел собравшихся: — Господа, если есть вопросы — задавайте, — никто не проронил ни слова, даже журналистка, которая находится тут же, и та промолчала. — С вашего позволения, пойду немного отдохну, если что-то случится, то незамедлительно сообщайте.

В купе, которое мне и Анзору выделили (сам мог любое выбрать, но попросил разместить нас с советником у атамана, чтобы никого не ущемить), кое-как разделся и умылся, после чего завалился на полку. Думал хрена с двух от мощного храпа своего друга усну, который обещался меня охранять, но еще голову на подушку не опустил, а сон сморил. Сновидений не видел, возможно их просто не запомнил, дрых как убитый и проспал до вечера. За это время мы проделали большое расстояние и подъехали к Нижнему Новгороду. Эшелон стоит у перрона, на котором толпа народа.

— А почему не двигаемся? — поинтересовался я.

— Так не дают разрешения, — ответил Анзор, который вошел в купе и слышал мои слова.

— И атаман не может решить данный вопрос? — удивленно обернувшись, посмотрел на своего советника.

— Решить-то можно, — хмыкнул он, — однако не может принять решение, а вас, ваше высокопревосходительство, не пожелал тревожить. Да и стоим-то всего ничего, еще и часа не прошло.

— Так чего произошло?! — чувствуя, что начинаю терять терпение, чуть резче, чем следовало спросил я и покаялся: — Извини, нервы на пределе.

— Ничего, понимаю, — отмахнулся друг. — Сам виноват, нельзя наводить тень на плетень. Градоначальник Нижнего Новгорода, Соловьев Александр Александрович, решил ключи тебе от города вручить и присягу принести, тем самым войдя в состав Сибири.

— Гм, где Нижний Новгород, а где Сибирь, — удивленно покачал я головой. — У градоначальника с географией как?

— Ага, примерно такой вопрос и задал Владимир Федорович, применив более крепкие выражения, — рассмеялся мой советник. — Знаешь, что ему ответил Александр Александрович?

— Понятия не имею, — провел ладонью по своим небритым щекам.

— Если что, бритвенные принадлежности принесли, — он кивнул на дверь, за которой находится раковина и унитаз (купе-то для состоятельных!). — Так вот, градоначальник сказал, что ему до фонаря, кто и что подумает, но если не присоединится Нижний Новгород к Сибири, то не устоит против мятежников. Поэтому, дальнейшее следование воинского эшелона в сторону Екатеринбурга он не дозволит.

— А что Ожаровский? — понимая, что произошел невиданный скандал, с интересом полюбопытствовал я.

— Речь длинную толкнул, приличные слова не использовал, все больше предлоги, не стесняясь дам и нашей спутницы, — весело проговорил Анзор. — Хотел атаман приказать продолжить движение, да пару рельс впереди кто-то утащил. Владимир Федорович рвет и мечет, выделил на поиски куска железной дороги двадцать казаков, те ищут пропажу, но, не думаю, что найдут.

— Ага, а если отыщут, то самим и устанавливать придется, — покачал я головой и задумался.

Нижегородская губерния большая, эсеры на нее зуб имеют и планы однозначно строят. Пытались взять под контроль, да мы не дали. И ведь, отдавать никак нельзя, а удержать у меня нет таких резервов. Конечно, можно оставить казачье войско во главе с Ожаровским, придать им бронемашины для усиления. Однако, людям необходим отдых, как ни крути, а они с боевых действий домой едут, а тут им такой поворот. Бреюсь и продолжаю размышлять. Ладно, посмотрим, что скажет градоначальник, от его слов многое зависит.