— Не обещаю, попытаться можем, — ответил мой советник и сказал зевающему подпоручику: — Павел Арсеньевич, чего спим, заводите и поехали.

Метров семьсот до состава не доехал — увязли на проселочной дороге, да так, что вытащить машину не представляется возможным. С виду лужа казалась легко преодолимой, мы в нее заехали и с каждым метром продвижения колеса все больше начали пробуксовывать в глине. Позади двигалась вторая машина с охраной, отрезая путь к «отступлению». Спохватились мы только тогда, когда после поворота увидели, что дорога превратилась и вовсе в непроходимое месиво.

— Тормози! — приказал я.

Подпоручик приказ-то выполнил, а вот сдать назад уже не смог. Второй наш автомобиль так же увяз в глине. Мы вышли и побрели в сторону эшелона. Вызволить легковые машины из плена способны только бронемашины или лошади.

Атаман Ожаровский и полковник Муштавели встретили нас на подходе к разбитой бронемашине. Даже отсюда хорошо видно то, что от нее осталось, после попадания снаряда и срабатывания боезапаса. Н-да, искореженный металл, рваные гусеницы, искореженный ствол от пушки — с трудом можно опознать технику, на которую возлагал столько надежд.

— Ваше высокопревосходительство! Разрешите доложить! — подошел ко мне полковник.

— Позже, Георгий Романович, — пожал я ему руку, а потом и обменялся рукопожатием с Ожаровским, — сам все вижу.

Стоящие в отдалении две бронемашины получили приличные повреждения и их не восстановить в походных условиях, придется отправлять в Екатеринбург, что не так-то просто. Радует, что легкий танк, который «спрыгнул» с платформы уже сумели вызволить из ловушки.

— Движок так и не починили? — кивнул в сторону, платформы и стоящей на ней бронемашины, в двигательном отсеке которой суетится экипаж, обменивающийся крепкими выражениями.

— К сожалению, — вздохнул полковник. — Иван Макарович, понимаю, что подвел, а…

— Георгий Романович, перестаньте, — махнул я рукой, — никто не мог знать, что эсеры захватили город и устроили вам такой «теплый» прием. Это нам еще повезло, что артиллерист оказался верен присяге и корректировал выстрелы так, чтобы снаряды мимо ложились.

— Мы двигаемся на столицу? — уточнил Ожаровский, погрозив казаку кулаком, за то, что тот начал с кем-то из солдат полковника задираться.

— Да, — кивнул я, — времени мало, а, боюсь, нас попытаются задержать и придется забыть про передвижение по железной дороге.

— Если грамотно подготовятся, то потери окажутся намного серьезнее, — согласился полковник, кивнув на разбитую бронемашину.

— Нужно восстановить разбитые пути и отправить поврежденную технику, раненый и погибших в Екатеринбург, — кивнул я в сторону разбросанных железнодорожных рельс и поломанных шпал.

— Это не так просто, — осторожно заметил Муштавели.

— Железнодорожные рабочие прибудут из города, — пожал я плечами. — Необходимо решить, сколько людей выделим на сопровождение и охрану эшелона. Следует наметить маршрут движения до столицы и понять примерно за какое время можем дойти до нее.

— Дней десять, — прикинув, ответил атаман.

— Если на бронемашинах, то двое суток, при наличии топлива и, если не будет поломок, — заявил полковник.

— Господа, предлагаю поискать другие варианты, — поморщился я, осознавая, что без казачьего войска нам будет сложно навести в столице порядок.

Мы прошли в штаб полковника, точнее, в развернутую палатку, где с еще несколькими офицерами стали решать, как в такой ситуации поступить. Что ни говори, а более четырехсот километров расстояние большое. Конные его не смогут безостановочно преодолеть на максимальной скорости. Да и бронемашины вряд ли пройдут двести километров за сутки.

— Кроме как перегрузиться в какой-то эшелон — нет другого выхода, — после получаса разговоров, сделал заключение атаман.

— Согласен с вами, Владимир Федорович, — мрачно согласился я с ним. — Следует узнать, можем ли мы ваш эшелон провести по каким-нибудь другим железнодорожным путям из данного места или в Новгороде искать вагоны и паровоз. Бронемашины должны пройти по маршруту движения эшелона и обеспечить его безопасность.

— Иван, на пару слов, — кивнул Анзор в сторону выхода из штабной палатки.

Мы с ним вышли, закурили и я его спросил:

— Что не так?

— Дай я возьму десяток солдат с автоматами, хорошо бы еще одну или две бронемашины и рвану без остановки в столицу. Поверь, там с такими силами мы сможем удерживать резиденцию императрицы до подхода основных сил. Кстати, кое-какие свои связи подниму и выскажу недовольство из-за того, что ничего не делается в защиту строя, — предложил мой советник.

Обдумываю его слова и, если кое-что изменить, то план мне нравится. Представляю, какие стенания начнутся, когда объявлю о своем решении. Анзор упустил малюсенькую деталь. Не смогу находиться в тылу, когда он, да и Ольга Николаевна в опасности. Честно говоря, пытаюсь изо всех сил как можно быстрее попасть в столицу. Понимаю, одному, без солдат, оружия и техники с эсерами не справиться. Сейчас же происходит вынужденная потеря времени, по щелчку пальцев не исправить положение. Потеря бронемашин сильно спутала карты. От Новгорода мы могли бы пройти маршем, как ни крути, а тринадцать легких танков с солдатами на броне, вооруженными автоматами большая мощь. Теперь же приходится дробить силы. И, что самое печальное, теряем много времени. За сколько починят пути или отыщутся вагоны с паровозом? Сутки? Надеюсь, что меньше, но может и дольше, если учесть погрузку.

— Пожалуй, — медленно говорю другу, — твое предложение приму.

— Это правильное решение! — улыбнулся Анзор.

— Кое-что мы перекроим, — продолжил я, не обращая на слова советника внимание. — На ходу девять бронемашин. Одну придется оставить полковнику, для охраны выведенной из строя техники и сопровождения в Екатеринбург. Пяток машин пустим впереди эшелона, дабы, если возникнут препоны или угроза на пути следования, их устранять. Остается три танка, вот на них и отправимся.

— Э-э-э, ты хотел сказать — я отправлюсь, — поправил меня Анзор, по лицу которого пробежала тень.

— Не-а, — широко улыбнулся я. — Лично поеду впереди, а вот насчет тебя… — задумчиво посмотрел на него, затянулся и бросив окурок втоптал его каблуком сапога в землю. — Лучше всего, тебе бы остаться в Новгороде и координировать действия.

— Тогда подам в отставку, — мрачно произнес Анзор. — Считай это мой ультиматум: или поеду впереди или ухожу! Вернусь в Екатеринбург, возьму свою женщину и ее сестру и в горы, на самую высокую, чтобы никто не достал! Построю дом и будем там жить и не вспоминать ни о чем!

— Ладно-ладно, не кипятись, — махнул я рукой, останавливая друга, накручивающего самого себя. — Слушай, а давай ты с Ожаровским отправишься? Атаман у нас вспыльчивый, прямо как ты, — увидев, что у Анзора сейчас «пар из ушей» от негодования пойдет, примирительно сказал: — Ладно, если так настаиваешь, то будешь у меня водителем. Согласен?

— Иван Макарович, ваше высокопревосходительство, негоже нам в одной машине находиться, — чуть подумав, ответил Анзор.

Ха, похоже, советник прекрасно понимает, что отговаривать меня не имеет смысла. Нет, он попытку такую совершил, вместе с атаманом и полковником. Естественно, их доводы слушать не стал, приказал и они не посмели спорить. Через час, мы направились в город, где предстоит распределить бронемашины, отобрать людей, которые отправятся с нами. Наши автомобили, с грехом пополам, из грязюки вытащили. Моя охрана в полном составе выразила желание путешествовать на броне до столицы. Как заявил подпрапорщик (мой водитель):

— С ветерком прокатимся!

Отговаривать господ-офицеров не стал, приятно, что они не отказались. Экипажи бронемашин так же изъявили желание участвовать в данной операции. Впрочем, если действовать с умом, то нам мало что угрожает в дороге. Пушки? Да, опасность прямого попадания есть, да вот только где найти таких артиллеристов, чтобы в движущуюся мишень сумели попасть? Конечно, в империи они есть и их немало, но, чтобы встали на сторону эсеров, оказались в нужном времени и месте, да еще с пушками… считаю, что вероятность этого мала.